Мир океана. Море живет - Страница 15

Ниже лишайников на некотором протяжении скала совершенно голая. Вода омывает ее лишь в период сизигийных приливов, и здесь нет водорослей, а из животных — только маленькие брюхоногие моллюски — скальные литторины.

По мере падения уровня воды стала обнажаться ярко-белая полоса морских желудей — балянусов. Рачки сидят так тесно, что вблизи их раковины напоминают пчелиные соты или, точнее, крупноячеистую терку. Об острые края раковин, взбираясь на пологую скалу, легко порвать резиновые сапоги, а руки сильно поцарапать и поранить.

Несмотря на твердую раковинку и, казалось бы, хорошую защиту, балянусы легко становятся добычей различных животных, питающихся на литорали. В воде, когда рачки высовываются из раковинок, их захватывают рыбы, в период отлива их расклевывают птицы, в зимнее время их раздавливают льдины.

Сразу под белой полосой балянусов скалу опоясывают бурые водоросли. Здесь тоже имеется свой порядок. Выше всех растет пузырчатый фукус, под ним аскофиллум, а еще ниже двусторонний фукус. Во время прилива концы всех водорослей всплывают и качаются на волнах. Когда вода уходит, они, как густая зеленовато-бурая оторочка, ниспадают, прикрывая влажным слоем различных животных, поселяющихся под их защитой. Раздвинув водоросли, можно увидеть морских желудей, а также черных двустворчатых моллюсков-мидий.

Мидии, как уже говорилось выше, хорошо приспособлены к жизни в прибойных участках, но имеют множество врагов. В море ими питаются морские звезды, рыбы и даже тюлени, при отливе раковины расклевывают морские птицы. На отвесных скалах, подверженных действию прибоя, хищникам труднее добраться до моллюсков, и потому здесь они особенно многочисленны. Значительный урон мидии несут от промысла. В среднем ежегодно добывается около миллиона центнеров этих вкусных моллюсков. Больше всего мидий употребляют в Голландии; там каждый житель съедает в год не менее 10 килограммов мидиевого мяса. Размножаются мидии очень интенсивно, в течение весны и лета самка два-три раза выметывает по 25 миллионов яиц.

Наконец вода упала ниже уровня прикрепления мидий, и обнажилась голая скала с розовыми пятнами литотамния (коркообразной стелющейся известковой водоросли). На этом уровне обычны и многочисленные крупные овальные морские блюдечки — акмеи. Гораздо реже здесь попадается тоницелла — красивый моллюск из группы боконервных. Раковина тоницеллы состоит из восьми пластинок, налегающих друг на друга подобно черепице. Благодаря розовой окраске этот моллюск хорошо скрывается среди пятен литотамния. Тоницелла, как и морское блюдечко, обитает в прибойных участках, крепко присасываясь к поверхности скалы широкой ногой. Подвижно сочлененные пластинки раковины позволяют моллюску плотно прижаться к неровной поверхности скалы. Отделить тоницеллу от места прикрепления можно только скальпелем. Здесь же встречаются и родственные тоницелле беловато-желтые ишнохитоны, тоже обитатели прибойных скал.

Когда впереди показался грот, отлив уже заканчивался. На этот раз под каменными сводами было светло и тихо, сквозь нетолстый слой прозрачной воды виднелось щебнистое дно. В глубине из косой щели свисала заткнутая розово-красная тряпка, и с нее каплями стекала вода. Чтобы лучше рассмотреть грот, пришлось вылезти из лодки. Осторожно балансируя руками и опираясь на палку от сачка, я побрел в глубь грота. За большим камнем, распустив все свои 80 щупалец, сидела актиния, похожая на огромный красный георгин. Размером она была с тарелку. Отдельные щупальца этого живого цветка медленно шевелились, и сквозь покровы чуть просвечивали внутренние перегородки. Несколько минут я восторженно смотрел на это чудо.

...

Крупная розово-красная актиния арктических морей почему-то названа кошачьей теалией.

Крупные актинии теалия, живущие в Баренцевом море на глубине метров 20–50, известны давно. В лабораторию их довольно часто доставляют после траления. Но в каком виде! Пока трал волокут по каменистому дну, а потом поднимают на борт, нежные актинии раздавливаются камнями и рвутся об острые края раковин. От прекрасного животного остается комок розовой слизи. Иногда такая актиния еще живет несколько дней в аквариуме или в садке, даже пытается расправить часть щупалец, но в конце концов погибает.

А вот здесь, в гроте, она сидит на камне целехонькая и очень крупная, невесть как попавшая на мелкое место, где ей быть совершенно не полагается. Над ней из косой расщелины свисает, оказывается, вовсе не тряпка, а вторая такая же актиния. Пришлось провозиться не менее получаса, осторожно отделяя их от скалы. Подошва животного, казалось, срослась с камнем. Актинии крайне чувствительны к любому прикосновению, тем более к таким грубым операциям, как отдирание от скалы. Оба животных съежились, втянули подошву и щупальца. Помещенные в ведро с водой, они приняли почти шаровидную форму и безвольно катались по дну. Вся красота пропала. После тщательного осмотра каждого уголка грота обнаружилось, что актиний здесь, по крайней мере, штук десять, но большинство из них сидит поглубже.

А вот еще одна неожиданность — зеленоватый шар с прилипшими к нему камешками и обрывками водорослей. Да ведь это морской еж! Только не обыкновенный — стронгилоцентротус — каких тысячи, а эхинус. Еж в общем-то для Баренцева моря редкий, да к тому же никогда не встречающийся на литорали. Снова какая-то загадка. Как попал этот обитатель Атлантического побережья Европы, живущий на глубине 10–40 метров, в грот на Баренцевом море? Случайность исключена, к тому же рядом оказался второй, только не зеленый, а нежно-сиреневый. Морских ежей ловить несложно — достаточно оторвать от грунта их тонкие ножки с присосками на концах. Вскоре оба эхинуса были поддеты сачком и помещены в отдельное ведро с водой, чтобы не покололи актиний.